День, в который я обрела ещё одну часть растерянной мозаики — день, когда я испекла свои первые пироги.
Пока сумасшедшее путешествие ГОРОДУ И МИРУ маячит где-то впереди, в какой-то из сонных июньских рассветов, когда пыль ещё не вздымается над городом, но только лишь успела угомониться на асфальте.
Весь этот трепет, вся концентрация сомнений ещё впереди.
А пока я стала на часть цельнее.
Пироги, хлеб для меня — не про навык, это образ. Он очень явно для меня начал мелькать в стихах, потом проявился в романе. И, кажется, в тот момент, когда я испеку хлеб, я заплачу. Как плакала в горах от чего-то непостижимо важного, что входило в меня, что открывалось внутри. И после чего я не стала прежней.
В стихах хлеб, бог, обретение всегда были рядом.
И были такие строки:
… отламывая ломти свежих хлебов, извести,
С каждым шагом и вдохом одно —
Извести до нуля.
И рождённой, плачущей, сквозь июль раздаваясь грозами
В этом женском больном присвисте, отблеске
Возвращая себя к истине, божеской схожести.
Я не ведаю прошлых и сущих,
Вписанных выверено на листах данности.
Я останусь когда-нибудь только манной небесной и сладостью,
Духом, лишённым забвения и телесности.
И пока собираю по атомам ртуть от прошлых сожжённых лестниц, карабкаюсь в поднебесье,
Возвожу на престол выбранных сердцем и телом — безвестных,
Рисованных вымыслом, горячечным беспределом, —
Отдаю от начала вселенскому разуму живое и мудрое сердце,
Исчисляя время каплями первозданного океана —
Миллиардов негибнущих терций».
#kesareva_poetry
—
Хлеб.
Я наверняка могу его замесить и создать.
Но как второму моему роману, как когда-то «Чреву кита» — свой срок.
И я, которая испечёт хлеб, буду другая я.
